В сыром болоте, что за лесом лежат четыре валуна. Зелень, слизь, редко во мху мигнёт золотом хитрый глаз. Мигнёт и погаснет. Не валуны то – огромные лягушки вросли в ил лапами, не выберутся. А на них, как на камнях краеугольных, построена избушка колдуна – сруб вековой саженно почернел, крыша осокой поросла, крыльцо ступенями прямо в зыбь ушло…
А сам Колдун русый, моложавый. Глаза – зелень темная, погибель болотная, затянет – не выберешься…
Выходил вечерними зорями на крыльцо, глядел как за лесом гаснет закатное зарево, сидел задумчиво, курил горькие травы… И плыл по болоту из трубки его сизый дым, оседал туманом в зыбких низинах, и тянулись в нем хороводы нечисти – кикиморы и водяницы, илицы и тинницы, осоты и коряги – ни конца ни края…
Тогда то и выползал из-под крыльца, из глыби водной, из зыби темной, неприкаянный Зверь-Кликун. Садился с колдуном рядышком, расплетал стальными когтями длинные змеи-косы и пел свои долгие песни:
…О любви как дым легкой, отравной и горькой…
…О венке из алых маков, сладкого, сонного цвета…
…О костре погребальном, что жарок как ласки возлюбленных…
И молча слушала песни нечисть, вздыхала.
А Колдун все курил – плыл по болоту сизый дым…